Первая серия фильма снималась в городе Юрьев-Польский (Юрьев-Польско?й) Владимирской области весной 1968 года (что можно понять и по плакату с сотрудником ГАИ на стене дома). Сцены с автопробегом и выступлением Бендера на трибуне — в соседнем поcелке Сима. Натурные съемки Черноморска проводились в Одессе. На «Антилопе Гну» номера периодически меняются с 157 на тёмном фоне на 287 на светлом. На худсовете цензоры потребовали переснять финал, «чтобы подчеркнуть мотив морального краха Бендера, и чтобы отчетливо прозвучала тема поражения героя в столкновении с большим советским миром». Режиссёр подчинился, но, видимо, намеренно переснял финал нарочито фальшиво — видно, что сцена с пограничниками снималась в павильоне, причём, камера выхватывает даже небольшую ватную подстилку, лежащую на полу. Сцена «Воронья слободка» была полностью отснята и смонтирована (Марлен Хуциев - Гигиенишвили, бывший князь, а ныне трудящийся Востока; Галина Комарова - Дуська; Елена Королёва - Варвара Лоханкина; Анатолий Папанов - Васисуалий Лоханкин), однако, ей пришлось пожертвовать для сокращения хронометража. Здесь следует отметить, что «Воронья слободка» — действительно единственный фрагмент, который подвергся жесточайшей критике после выхода романа в 1931 году. По мнению критиков, он очень затягивал сюжет. Впоследствии авторы признали это. Кинопленка с эпизодом «Воронья слободка» была сохранена вдовой Анатолия Папанова, Надеждой Юрьевной Каратаевой. В 1992 году трёхминутный фрагмент этой сцены был показан на вечере памяти актера, транслировавшемся по телевидению. В 1998 году в Киеве, в сквере на улице Прорезной, был открыт памятник Паниковскому в исполнении Зиновия Гердта (герой знаменитой книги Ильфа и Петрова подрабатывал слепым на углу Крещатика и Прорезной).

Когда началась Великая Отечественная, Зиновий Гердт добровольцем пошел на фронт и воевал в саперной роте с 9 июля 1941 до 13 февраля 1943 года, когда был тяжело ранен под Белгородом и больше года провел в больницах. Ему было сделано десять безуспешных операций, и врачи Боткинской больницы, которая во время войны была госпиталем, приняли решение ампутировать ногу, но ведущий хирург (и жена конструктора Сергея Королева) Ксения Винцентини, везя Зиновия в операционную, шепнула: «Попробую вдоль», - и во время операции попыталась еще раз спасти ногу. Эта одиннадцатая операция прошла успешно, и кости начали срастаться. В результате после лечения одна нога у Гердта стала на 8 сантиметров короче другой. Хромал Зиновий Ефимович всю жизнь, и позже Валентин Гафт посвятил ему эпиграмму: "О, необыкновенный Гердт, он сохранил с поры военной одну из самых лучших черт — колено он непреклоненный". В госпитале Гердт увидел кукольный театр, приехавший к раненым на гастроли. И, как только оказался в 1945 году в Москве, немедленно отправился к руководителю кукольного театра Сергею Образцову, 45 минут читал ему стихи и был принят. А вскоре началось сочинение «Необыкновенного концерта», с которым театр позже объехал весь мир. Кукла-конферансье Аркадий Апломбов в исполнении Гердта вёл концерт на языке страны, где в тот момент проходили гастроли. Одной из отличительных особенностей Гердта было обострённое чувство справедливости. Он был нетерпим ко лжи. О последствиях не думал. Главным было восстановить справедливость. А Образцов по своему характеру не мог терпеть таких акций Гердта. Он понимал их по-своему, и в 1982 году Гердта вызвали в Министерство культуры. Там Зиновию Ефимовичу предъявили ультиматум Образцова: «Или Гердт, или я». Пережил это актер спокойно и красиво, как мужчина. Он жалел только об одном: что - после тридцати шести лет работы в кукольном театре - теряет любимую профессию, любимых партнеров, своих зрителей. Ушел тихо и благородно, не хлопая дверью, не предъявляя никому никаких претензий. На дальнейшей творческой карьере Гердта уход из театра кукол сказался благотворно. Он стал выступать с творческими и поэтическими вечерами, играл в «Современнике», Театре имени Ермоловой, снялся, несмотря на хромоту, во многих фильмах. Уже будучи смертельно больным, вёл на ТВ передачу "Чай-клуб". Ушёл из жизни 18 ноября 1996 года. Похоронен на Кунцевском кладбище в Москве.